Прежде чем продолжать рассказ, уместно будет сообщить с некоторой подробностью странный факт, случившийся около того же времени в Монфермейле и, быть может, находящийся в связи с некоторыми подозрениями властей.
В Монфермейле существует очень старинное поверье, тем более любопытное и драгоценное, что народное поверье по соседству с Парижем такая же редкость, как алоэ в Сибири. Мы вообще уважаем все, что принадлежит к разряду редких растений. Вот в чем заключается монфермейльское поверье. Думают, что черт с незапамятных времен выбрал местный лес, чтобы скрывать в нем свои сокровища. Кумушки уверяют, что частенько можно встретить в сумерках, в отдаленных чащах леса, черного человека, похожего с виду на рабочего или на дровосека, обутого в сабо, в холщовых штанах и блузе; вместо шапки у него на голове торчат громадные рога. Поэтому-то его и узнают. Человек этот обыкновенно роет яму. Есть три способа вести себя при такой встрече. Первый способ — подойти к человеку и заговорить с ним. Тогда убеждаешься, что это простой крестьянин, что он вначале казался черным, потому что дело было в сумерках, что он вовсе и не думает рыть яму, а косит траву для коров, а то, что можно было издали принять за рога — просто-напросто навозные вилы, которые он держит за спиной и зубья которых точно выросли у него из головы. Вы приходите домой после этого и умираете в течение недели. Второй способ состоит в том, чтобы проследить за ним, подождать, пока он окончит рыть яму, засыплет ее и уйдет, потом поскорее подбежать к яме, разрыть ее и вынуть клад, спрятанный черным человеком. В таком случае вы умираете в тот же месяц. Наконец третий способ — не заговаривать с черным человеком, не глядеть на него и пуститься бежать со всех ног. В таком случае вы умираете в тот же год.
Так как все три способа имеют свои неудобства, то обыкновенно выбирается второй способ, представляющий хоть какие-нибудь преимущества, между прочими — обладание кладом, хоть на один месяц. Находились смельчаки, которые, как уверяют, раскапывали ямы, вырытые черным человеком, и пробовали обокрасть черта. Оказывается, что эта афера не очень-то прибыльна, по крайней мере, если верить преданию и в особенности двум загадочным стишкам на варварской латыни, оставленным на этот счет каким-то норманнским монахом, отчасти колдуном, по имени Трифон. Этот Трифон похоронен в аббатстве Сен-Жорж де Бошервиль, близ Руана; на его могиле родятся жабы.
Итак, надо приложить громадные усилия; обыкновенно эти ямы очень глубокие, человек роет, трудится всю ночь (это непременно делается по ночам); вся рубашка у него пропитана потом, свеча сгорает дотла, заступ зазубривается, а когда он добирается до дна ямы, когда наконец прикасается к кладу, что он получает? В чем заключается, в самом деле, клад черта? Иногда в одном су, иногда в экю; бывало, что находили камень, скелет, окровавленный труп, а то и привидение, согнутое в три погибели, как лист бумаги в портфеле; бывало, что и ровно ничего не находили. Это-то и возвещают нескромному любопытному стихи Трифона:
Fodit et in fossa thesauros condit opaca
As, nummos, lapides, cadaver, simulacra, nihilque1
1 Он копает яму и прячет в этот тайник деньги, монеты, камни, трупы, призраки и ничто (лат.).
В наши дни там будто бы тоже находят то пороховницу с пулями, то старую засаленную колоду карт, очевидно служившую черту. Трифон не упоминает об этих двух находках, ввиду того что он жил в XII веке, и, должно быть, черт не был настолько умен, чтобы выдумать порох раньше Рожера Бэкона* или карты раньше Карла VI*.
Кто будет играть в эти карты, может быть уверен, что спустит все до нитки; что касается этого пороха, то он имеет способность взрывать ружье прямо в лицо его обладателя.
Немного спустя после того времени, когда властям показалось, что освобожденный каторжник Жан Вальжан бродил вокруг Монфермейля, в том же селении заметили, что один бывший дорожный рабочий, некто Булатрюель, что-то беспрестанно рыщет по лесу. По той местности ходил слух, что этот Булатрюель был когда-то на каторге; он состоял под надзором полиции, и так как нигде не мог найти себе работу, то администрация за пониженную плату заставляла его исправлять проселочную дорогу из Ганьи в Ланьи.
На Булатрюеля косо смотрели все местные жители: он был слишком почтительный, слишком льстивый, всегда готов ломать шапку перед кем угодно, трясся и улыбался при виде жандарма; про него говорили, что, по всей вероятности, он принадлежал к шайке воров, и подозревали, что он по ночам стережет добычу, забившись в кусты. В его пользу было только одно обстоятельство — то, что он был пьяница.
Вот что будто бы заметили: с некоторых пор Булатрюель рано заканчивал свою работу по исправлению дороги и уходил в лес со своим заступом. Его встречали в сумерках в самых пустынных прогалинах, в самых диких чащах; он будто что-то искал, иногда рыл ямы. Прохожие кумушки принимали его сначала за Вельзевула, потом они узнавали Булатрюеля, но, по-видимому, нимало не успокаивались. Эти встречи, вероятно, раздражали Булатрюеля. Ясно было, что он что-то искал и что в его поступках была какая-то таинственность.
В деревне поговаривали: должно быть, опять показывался черт. Булатрюель видел его и теперь ищет клад. Правда, с него станется украсть клад Люцифера. Вольтерианцы прибавляли: кто кого одолеет — Булатрюель черта или черт Булатрюеля? Старухи беспрестанно крестились.
Между тем скоро проделки Булатрюеля в лесу прекратились и он аккуратно принялся за свою работу. Об этом перестали говорить.
Некоторые, впрочем, продолжали любопытствовать, думая, что в этом деле хотя и нет сказочных сокровищ легенды, а наверное, какая-нибудь корысть, более серьезная и более осязательная, чем банковские билеты черта. Изо всех самыми заинтересованными оказались школьный учитель и трактирщик Тенардье, который был дружен со всеми и не пренебрегал сблизиться с Булатрюелем.
— Он был на галерах, — говорил Тенардье. — Э, боже мой! Разве кому известно, кто на галерах или кто туда попадет!
Раз вечером школьный учитель уверял, что в былое время правосудие непременно расследовало бы, чем Булатрюель занимается в лесу по ночам, что он, наверное, проговорился бы, что в случае надобности его подвергли бы пытке и что, наконец, Булатрюель не устоял бы, например, против пытки водой.
— А вот подвергнем-ка его пытке вином, — предложил Тенардье.
Их собралось четверо, и они подпоили старого рабочего. Булатрюель пил очень много, но говорил мало. Он необыкновенно искусно соединял жажду пьяницы со сдержанностью судьи. Однако Тенардье и школьный учитель так часто возвращались к расспросам, так тщательно запоминали и сопоставляли немногие вырвавшиеся у него слова, что составили из этих отрывков следующий рассказ:
Однажды утром на рассвете Булатрюель, идя на работу, очень удивился, увидев в отдаленном углу леса под кустами лопату и заступ, как будто кем-то спрятанные. Однако он мог подумать, что этот заступ и лопата принадлежали дяде Сифуру, водовозу, и забыл об этом. Но вечером того же дня он будто бы видел, совсем случайно, так как был скрыт за толстым деревом, как какой-то человек "не из здешних, но хорошо известный Булатрюелю" направился в чащу леса. Вольный перевод Тенардье: товарищ по каторге. Булатрюель упорно отказывался сказать его имя. У человека этого была ноша — что-то такое квадратное, вроде маленького сундучка или шкатулки. Булатрюель подивился, но будто бы только по прошествии семи-восьми минут ему пришло в голову следовать за человеком. Но было уже поздно, человек успел скрыться в чаще; наступила ночь, и Булатрюель не мог его настигнуть. Тогда он решился наблюдать за опушкой леса. Светила луна. Два или три часа спустя Булатрюель увидел, как тот же человек выходил из леса, уже без сундучка, а с заступом и лопатой. Булатрюель пропустил его и не подумал подходить к нему, потому что тот был по крайней мере втрое сильнее его, к тому же вооружен лопатой и заступом и непременно убил бы его, если бы понял, что его узнали. Трогательная встреча двух старых товарищей! Но лопата и заступ были лучом, просветившим Булатрюеля; утром он осмотрел кусты и не нашел там этих орудий. Из этого он заключил, что его знакомый, углубившись в лес, вырыл там яму заступом, спрятал туда сундучок и опять зарыл яму лопатой. Сундучок был слишком мал, чтобы содержать труп, значит, в нем были деньги. На этом и основывались его розыски. Булатрюель исследовал весь лес, рылся повсюду, где только ему казалось, что земля недавно вскопана. И все напрасно.
Он ничего не нашел. В Монфермейле скоро все об этом забыли и думать. Только некоторые добрые кумушки толковали: так и знайте, что Булатрюель не понапрасну затевал возню, он точно знает, что приходил черт.
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2024
Обратная связь